Перевод песни November tale — Waterboys, the
Слова песни November tale — Waterboys, the
Жанр: Английские
November tale — Waterboys, the текст песни
Her communique arrived with its expression of her feeling
I swear I had no idea she'd been holding and concealing
Such a storm of words unsaid
That absurd as it appears
Had been blowing in her head
For twenty-seven years
I knew I had to face her
So I grabbed my Davey Crockett
Threw a scarf around my neck
And twenty dollars in my pocket
I found her in the same old place
Pamphlet in her fist
When she saw my windblown face
She said well, look at who it is
Meet me on the mad parade
When the midnight bells are chiming
We'll dress up as the harlequin and the clown
Pile all the blunders that we've made
In a tower too tall for climbing
And we'll burn the damn thing down
In the grey November light she was older,
Still alluring
Her hair grey and longer than it ever had been during
The days we loved and slept
In her bed of painted wood
In the little place she kept
In a crumbling neighborhood
We walked along a while
Like we were old companions
But I could feel the gulf between us
Yawning like a canyon
She with her church and code
Her extravagant beliefs
Me a creature of the road
A child of dust and grief
Meet me on the mad parade
When the midnight bells are chiming
We'll dress up as the harlequin and the clown
Pile all the blunders that we've made
In a tower too tall for climbing
And we'll burn the damn thing down
She smoked a cigarette and blew smoke rings at the ceiling
Said if you're problem is long standing, man
Why don't you try kneeling
By your face I see you're still a sinner in the mist
Setting up your little will
As king in place of His
I said I've heard about sin
Down the long wheels of ages
A cracked book of lies
With a thousand twisted pages
Then I looked her in the eye
And asked her clear and plain
If your religion was a lie
Then what would remain?
She said I've got my beating heart
And two loving hands to heal with
And there's nothing in my day
That I ain't got the strength to deal with
I said darling, I profess
The same applies to me
And as for all the rest
We agreed to disagree
Meet me on the mad parade
When the midnight bells are chiming
We'll dress up as the harlequin and the clown
Pile all the blunders that we've made
In a tower too tall for climbing
And we'll burn the damn thing down
Yes we'll burn the damn thing down
I swear I had no idea she'd been holding and concealing
Such a storm of words unsaid
That absurd as it appears
Had been blowing in her head
For twenty-seven years
I knew I had to face her
So I grabbed my Davey Crockett
Threw a scarf around my neck
And twenty dollars in my pocket
I found her in the same old place
Pamphlet in her fist
When she saw my windblown face
She said well, look at who it is
Meet me on the mad parade
When the midnight bells are chiming
We'll dress up as the harlequin and the clown
Pile all the blunders that we've made
In a tower too tall for climbing
And we'll burn the damn thing down
In the grey November light she was older,
Still alluring
Her hair grey and longer than it ever had been during
The days we loved and slept
In her bed of painted wood
In the little place she kept
In a crumbling neighborhood
We walked along a while
Like we were old companions
But I could feel the gulf between us
Yawning like a canyon
She with her church and code
Her extravagant beliefs
Me a creature of the road
A child of dust and grief
Meet me on the mad parade
When the midnight bells are chiming
We'll dress up as the harlequin and the clown
Pile all the blunders that we've made
In a tower too tall for climbing
And we'll burn the damn thing down
She smoked a cigarette and blew smoke rings at the ceiling
Said if you're problem is long standing, man
Why don't you try kneeling
By your face I see you're still a sinner in the mist
Setting up your little will
As king in place of His
I said I've heard about sin
Down the long wheels of ages
A cracked book of lies
With a thousand twisted pages
Then I looked her in the eye
And asked her clear and plain
If your religion was a lie
Then what would remain?
She said I've got my beating heart
And two loving hands to heal with
And there's nothing in my day
That I ain't got the strength to deal with
I said darling, I profess
The same applies to me
And as for all the rest
We agreed to disagree
Meet me on the mad parade
When the midnight bells are chiming
We'll dress up as the harlequin and the clown
Pile all the blunders that we've made
In a tower too tall for climbing
And we'll burn the damn thing down
Yes we'll burn the damn thing down
Пришло её послание, в котором она выражала свои чувства.
Клянусь, я и не подозревал, что она их так скрывала.
Такая буря невысказанных слов,
Как ни абсурдно это звучит,
Бушевала у неё в голове
Двадцать семь лет.
Я знал, что должен встретиться с ней лицом к лицу,
Поэтому схватил свою шапку а ля Дэйви Крокет,
Обмотал шарфом шею,
Двадцать долларов в кармане.
Я нашёл её на том же самом старом месте
С каким-то буклетом в руке.
Когда она увидела моё обветренное лицо,
Она сказала: «Посмотрите, кто к нам пришёл».
Давай встретимся на безумном параде,
Когда зазвонят полночные колокола.
Мы нарядимся арлекином и клоуном.
Сложим все ошибки, которые мы совершили,
В башню, слишком высокую для восхождения,
И сожжем эту чёртову хреновину дотла.
В сером ноябрьском свете она была старше,
Но всё ещё привлекательна,
Её волосы были седыми и длиннее, чем когда-либо
В те дни, когда мы любили и спали
В её кровати из крашеного дерева
В маленькой квартирке, которую она держала
В ветшающем депресивном районе.
Мы долго шли рядом,
Как будто мы были старыми товарищами,
Но я чувствовал, что пропасть между нами
Зияет словно каньон:
Она со своей церковью и кодексом,
Её экстравагантными убеждениями, и
Я — бродяга,
Дитя пыли и печали.
Давай встретимся на безумном параде,
Когда зазвонят полночные колокола.
Мы нарядимся арлекином и клоуном.
Сложим все ошибки, которые мы совершили,
В башню, слишком высокую для восхождения,
И сожжём эту чёртову хреновину дотла.
Она закурила сигарету и пустила кольца дыма в потолок.
Сказала: «Если у тебя давняя проблема, парень,
Почему бы тебе не попробовать встать на колени?
По твоему лицу я вижу, что ты всё еще грешник в тумане,
Что исполняет свою маленькую волю
Словно король вместо воли Его».
Я сказал, что слышал о грехе,
Что существут испокон веков,
О растрескавшейся книге лжи
С тысячью измятых страниц.
Затем я посмотрел ей в глаза
И спросил её четко и ясно:
"Если твоя религия — ложь, то
Что тогда остаётся?»
Она ответила: «У меня есть моё бьющееся сердце
И две любящие руки, которыми могу исцелять,
И нет ничего такого в моей жизни,
С чем бы у меня не было сил справиться».
Я сказал: «Дорогая, я полагаю,
То же самое относится и ко мне».
А что касается всего остального,
Мы согласились остаться при своих.
Давай встретимся на безумном параде,
Когда зазвонят полночные колокола.
Мы нарядимся арлекином и клоуном.
Сложим все ошибки, которые мы совершили,
В башню, слишком высокую для восхождения,
И сожжём эту чёртову хреновину дотла.
Да, мы сожжём эту чёртову хреновину дотла.
Клянусь, я и не подозревал, что она их так скрывала.
Такая буря невысказанных слов,
Как ни абсурдно это звучит,
Бушевала у неё в голове
Двадцать семь лет.
Я знал, что должен встретиться с ней лицом к лицу,
Поэтому схватил свою шапку а ля Дэйви Крокет,
Обмотал шарфом шею,
Двадцать долларов в кармане.
Я нашёл её на том же самом старом месте
С каким-то буклетом в руке.
Когда она увидела моё обветренное лицо,
Она сказала: «Посмотрите, кто к нам пришёл».
Давай встретимся на безумном параде,
Когда зазвонят полночные колокола.
Мы нарядимся арлекином и клоуном.
Сложим все ошибки, которые мы совершили,
В башню, слишком высокую для восхождения,
И сожжем эту чёртову хреновину дотла.
В сером ноябрьском свете она была старше,
Но всё ещё привлекательна,
Её волосы были седыми и длиннее, чем когда-либо
В те дни, когда мы любили и спали
В её кровати из крашеного дерева
В маленькой квартирке, которую она держала
В ветшающем депресивном районе.
Мы долго шли рядом,
Как будто мы были старыми товарищами,
Но я чувствовал, что пропасть между нами
Зияет словно каньон:
Она со своей церковью и кодексом,
Её экстравагантными убеждениями, и
Я — бродяга,
Дитя пыли и печали.
Давай встретимся на безумном параде,
Когда зазвонят полночные колокола.
Мы нарядимся арлекином и клоуном.
Сложим все ошибки, которые мы совершили,
В башню, слишком высокую для восхождения,
И сожжём эту чёртову хреновину дотла.
Она закурила сигарету и пустила кольца дыма в потолок.
Сказала: «Если у тебя давняя проблема, парень,
Почему бы тебе не попробовать встать на колени?
По твоему лицу я вижу, что ты всё еще грешник в тумане,
Что исполняет свою маленькую волю
Словно король вместо воли Его».
Я сказал, что слышал о грехе,
Что существут испокон веков,
О растрескавшейся книге лжи
С тысячью измятых страниц.
Затем я посмотрел ей в глаза
И спросил её четко и ясно:
"Если твоя религия — ложь, то
Что тогда остаётся?»
Она ответила: «У меня есть моё бьющееся сердце
И две любящие руки, которыми могу исцелять,
И нет ничего такого в моей жизни,
С чем бы у меня не было сил справиться».
Я сказал: «Дорогая, я полагаю,
То же самое относится и ко мне».
А что касается всего остального,
Мы согласились остаться при своих.
Давай встретимся на безумном параде,
Когда зазвонят полночные колокола.
Мы нарядимся арлекином и клоуном.
Сложим все ошибки, которые мы совершили,
В башню, слишком высокую для восхождения,
И сожжём эту чёртову хреновину дотла.
Да, мы сожжём эту чёртову хреновину дотла.
Видеоклип: November tale — Waterboys, the
Похожие тексты:
Популярные тексты
Комментарии к тексту